Марина Пирус: «Послеродовая депрессия – абсолютная реальность»

Знакомы фразы – «А вот мы в поле десятерых рожали»…, «Иди поспи, легче станет»…, «Ну что ты грустишь, у тебя ведь все отлично – муж, ребенок, дом хороший»? И сразу думаешь, что ты какой-то не такой, неправильный. Вот только люди не оговариваются, что в поле в этом роженицы и умирали, потому что раньше путем кесарева не родоразрешали. А статистику детской смертности кто-то смотрел в те «золотые» годы? В общем, обо всём по порядку и из первых уст. Мы поговорили с врачом-психиатром, психотерапевтом, клиническим психологом Мариной Викторовной Пирус – о послеродовой депрессии, современных механизмах и помощи мамам.

Послеродовая депрессия: миф или реальность?

Марина Пирус (М.): «Однозначно, это – абсолютная реальность. В официальной классификации даже есть такой диагноз как послеродовая депрессия. И она бывает разная, есть даже несколько видов».

Почему у женщин возникает такое состояние?

(М.): «Во-первых, на фоне гормональной перестройки. Мы – то, что наши гормоны. Очень много наших эмоций зависит именно от них. И когда идет перестройка, либо нарушение, обязательно организм будет на это реагировать. Но у всех по-разному. Во-вторых, роды, конечно, могут спровоцировать депрессию, если есть какой-то преморбид (предшествующее и сопутствующее состояние), если есть наследственность, предрасположенность».

То есть большую роль играет именно наследственность?

(М.): «Да, 90 процентов – это наследственность. Послеродовая депрессия может быть и дебютом серьезного заболевания, например, шизофрении, а может возникнуть действительно из-за гормональной  перестройки. Плюс меняется и сознание женщины: ты сначала живёшь «вот так», в твоей жизни все понятно и все просто, тебе кажется, что ты бессмертный, ты не вершишь судьбы, а спокойно отвечаешь за себя. И тут – «бах»! все в жизни переворачивается, ты понимаешь, что не бессмертный, что ответственен, появляется реальный страх, то есть это ещё и психологическая перестройка».

Вот есть понятие «бейби-блюз» - это уже депрессия?

(М.): «Это, скорее, предпосылка. На самом деле, все эти состояния можно преодолеть. «Поспишь и пройдет» - бывает крайне редко. Но, как правило, если женщине не свойственно депрессивное расстройство, она не впадет в такое состояние. Если внутренние адаптационные механизмы хорошо работают, человек умеет приспосабливаться к разным условиям, то гораздо реже его накроет. Если психика уже изначально ригидная, то есть, ему трудно даются перемены, тогда, скорее всего, там, где тонко – порвется».

Влияют ли как-то социальные сети на состояние молодой мамы?

(М.): «Конечно, ведь в них показывают идеальных людей – очень красивых, без недостатков. Люди живут сейчас постоянно что-то выкладывая – я поела, я сходила в туалет, и это все максимально красиво. Естественно, начинает развиваться еще и комплекс неполноценности – значит, со мной что-то не так, раз я не могу, как они».

Сколько в норме женщина приспосабливается к появлению ребёнка?

(М.): «Думаю, что у каждого будет своя норма. Просто если замечаются уже конкретные проявления: снижение настроения, не приносит радость то, что раньше приносило, снижение двигательной активности, снижение в когнитивной сфере (память, мышление), все – звоночек, надо что-то делать. И не всегда можно выйти из этого состояния безмедикаментозно, болезнь есть болезнь. Например, человек болеет диабетом, мы же не говорим ему: «Ну выработай себе инсулин, чего ты?». Можно, конечно, выработать серотонин. Однако организм должен быть молодым, а события вокруг – волшебными. Раз, и на этом фоне начинает все функционировать. К сожалению, такое редко бывает. Чем старше становимся, тем тяжелее процесс регенерации, процесс выработки серотонина усложняется».

Правда ли, что природа задумала изначально, что женщина любит и привязывается к своему ребёнку?

(М.): «Конечно, есть материнский инстинкт: это вот мой ребенок, мне надо его кормить и согревать. Но все эмоциональные моменты уже идут в процессе. Чем больше ты общаешься с ребенком, чем больше его растишь, вкладываешь, тем глубже становится привязанность. Ты действительно чувствуешь, что это твое, родное».

Правда ли, что женщины во время родов могут получить такие же травмы психики, которые получают мужчины во время боевых действий?

(М.): «Очень сложно сказать, потому что нам не дано понять, что переживают мужчины на войне. Но мы знаем, что переживают во время родов. Мне кажется, что если роды не патологические, то все абсолютно физиологично. Организм не даст перенести то, что он не сможет перенести. И все в итоге рожают. Любой человек, если есть возможность, будет бороться. Есть даже такие примеры».

Расскажете?

(М.): «Сейчас ведь уже есть механизмы, которые нам помогают. Например, раньше не было кесарева, как правило, женщины умирали, если не получалось родить естественным путем. Сейчас выхаживают и деток, которые раньше бы тоже погибли – недоношенные, с пороками. Когда  я училась в школе, было популярно рассуждать про эвтаназию, у нас был прекрасный учитель, я с ней спорила: «Эвтаназия – это благо». А она сказала мне: «Знаешь, Марина, когда я родила ребенка, мне посоветовали его оставить, чтобы он просто умер, я его не оставила и сейчас он заканчивает школу». Тогда на фоне юношеского максимализма мне казалось, что это неправильно.

А когда уже в институте учились, мы проходили практику в реанимации, туда попала семья – отец с матерью погибли (задохнулись угарным газом), осталась девочка лет пяти-семи. У нее было серьезное поражение ЦНС, осталось только дыхание, сердцебиение. И я говорю: «Как же так, зачем мучить ребенка, ей надо дать уйти». На что мне сказали: «Вон розетка, иди и отключай»… Я сказала: «Не могу взять такую ответственность, что же делать?». Мне ответили: «В таких ситуациях просто ждем, пока отключат свет». И после этого я поняла, что все эти механизмы: эвтаназия, естественный отбор, борьба – очень относительные».

Как донести до окружающих, что тебе действительно плохо, а не просто грустно или ты не бесишься с жиру, чтобы тебе помогли бороться?

(М.): «А зачем это доносить до окружающих? Чтобы начали жалеть? Надо понимать, что за человека никто не решит. Если мамочка хочет отдохнуть, все равно ее организм заставить сделать все, чтобы это ей позволить. И самая большая ошибка – ждать, когда кто-то войдет в твое положение и даст тебе возможность что-то сделать. Соответственно, надо строить отношения и жизнь так, чтобы была возможность отдохнуть. Не так, что вот я сейчас спать ребеночка уложу, мне же надо мужу приготовить поесть, я сама спать не лягу. Муж понимает, что ты с ребенком, значит, пусть муж обеспечивает себе обед. И это зависит от самого человека, а не от кого-то другого, ждать, что все меня когда-нибудь поймут и обеспечат то, что я хочу – утопия».

Можно ли предотвратить послеродовую депрессию?

(М.): «Сложно сказать, мне кажется, что нет. Все-таки очень многое зависит от преморбида (предшествующее и сопутствующее состояние) и наследственности. Часто ведь бывает, что у людей все хорошо, всего хватает, но после той же беременности все равно человек уходит в состояние депрессии. А у некоторых наоборот – нет особой помощи, а они держатся, депрессия к ним не подступается. Все-таки многое зависит от наследственности, которая обеспечивает более или менее стабильную психику».

Если все, уже в депрессии, но женщина беременна, либо кормит, терапия лекарствами невозможна, что тогда?

(М.): «Я всегда стараюсь обойтись максимально безмедикаментозно. Все равно некоторые препараты до конца не исследованы, неизвестно проникают ли они через плаценту, либо в грудное молоко. Поэтому если есть возможность обойтись без лекарств, лучше без них. Я работаю при помощи психологических методов. Конечно, есть тяжелые случаи, где без лекарств обойтись нельзя».

По статистики ВОЗ, около 13% родивших женщин страдают депрессивным расстройством – это те, кто все-таки обратился за помощью, кого «посчитали». А представляете, сколько молчат? «Ждать, что кто-то войдет в твое положение – утопия»…Постарайтесь начать действовать сами.

Также вы можете прочесть анонимные истории о проблемах с зачатием и интервью с врачом-репродуктологом.